Винтовка, скальпель и песня
Только с увеличительным стеклом можно разглядеть на карте город Кировск Мурманской области. И даже под микроскопом не найти села Ускис Карело-Финской АССР, как она тогда называлась. В этом селе в октябре 1922 года родилась девочка Анастасия.
Детство её было недолгим: в семь лет осталась без отца и матери. Благо, неподалеку, в селе Княжья Губа, были родственники. У них и росла эта живая хрупкая девчушка. Окончила десять классов, поступила в Кировске в мединститут. Учёба ей нравилась, училась легко. Впереди раскрывалась широкая светлая дорога. Но учёба продолжалась недолго.
В августе сорок первого Настю и ещё пятерых студенток повестками пригласили в горком комсомола и призвали в ряды Красной Армии. Стали девчата санинструкторами. И сразу же оказались под огнём. Карельский фронт, Кандалакшское направление, было одной из самых горячих точек боевых действий, хотя «прохладных точек» на войне не бывает. Бомбы и снаряды рвали в клочья и людей, и саму карельскую землю. Фронт был совсем рядом. Немцы остервенело рвались к Кандалакше. Этот город имел прямой выход к Белому морю, а значит к берегам Карелии и всем поморским территориям Советского Союза. Захвати немцы Кандалакшу - отрезанным оказался бы весь Кольский полуостров и порт Мурманск, по которому доставлялось военное снаряжение и продовольствие от союзников. Можно представить, какие силы бросили фашисты для захвата узкого перешейка между Финляндией и Кандалакшским заливом. Жесточайшие бомбёжки и артобстрелы не прекращались ни днём, ни ночью. Натиск фашистских полчищ чувствовался почти физически: от места сражений до железной дороги на Мурманск оставалось 18 километров. Естественно, что медицинскому персоналу отдыхать не приходилось. А в ночь перед 8 марта 1942 года во время артналёта Настя Аксёнова была тяжело контужена. Её отправили в госпиталь в Кандалакшу. После поправки оказалось, что её часть ушла далеко вперёд, и молодого санинструктора оставили работать тут же, операционно-перевязочной медсестрой. Там и проходила её служба до конца боевых действий в Заполярье.
Геройства, что ли, я особого не проявила, но трижды пришлось спасать умирающих тяжелораненых прямым переливанием крови. Капитану Филиппову, младшему лейтенанту Серову. Красноармейцу Филатенко были ампутированы обе руки и обе ноги, лежал, как бабочка, подвешен к кровати на простынях. После лечения в нашем госпитале был отправлен в глубокий тыл, и дальнейшей его судьбы я не знаю, - рассказывает Анастасия Трофимовна.
Тяжёлый труд ложился на плечи фронтовых медиков. В суровых условиях Заполярья раненые нуждались в особом внимании. Нельзя было показывать ни своей усталости, ни душевного расстройства, хотя причин для него было предостаточно. Молоденькие медсёстры работали постоянно под страхом: бомбардировки продолжались как днём, так и ночью. Полевые госпитали часто меняли места дислокации.
Казалось, и в атаку не ходили, а знали, что творится на переднем крае, - продолжает моя собеседница. – Прибыл транспорт с ранеными – вот тогда у нас начинался бой. Каждого раненого нужно помыть, побрить и срочно оказать помощь – кого в перевязочную, кого в операционную. Очень не хватало перевязочных средств. Сами стирали бинты и стерилизовали. Нашим оружием были скальпель, пинцет и ласковое слово.
Через руки Анастасии прошли тысячи солдат и офицеров. После выздоровления они снова возвращались в бой. Но не всех удавалось вылечить… Не обходилось без потерь и среди медицинского персонала. Иногда враг прорывал линию обороны и стремительно наступал. Тогда весь персонал госпиталя – врачи, медсёстры, санитарки хватали винтовки и бежали на передовую. Достаточно сказать, что из шести подруг с войны вернулась лишь одна – Настенька Аксёнова.
После Карельского фронта, когда фашисты были отброшены и разгромлены, наши части были переброшены на 2-й Белорусский фронт. Под командой маршала Рокоссовского с частями 21-й армии прошла Аксёнова Минск, Варшаву, Восточную Пруссию. День Победы встретила под Берлином.
Демобилизовалась Анастасия Трофимовна в 1946 году вместе с мужем. Московский военный округ направил их в Новосибирский округ, оттуда – в Кемерово. Казалось, началась мирная жизнь, спокойная работа. Но не тут-то было! Эхо войны ещё долго носилось в воздухе, долетая до самых дальних уголков России. Бывшую фронтовичку направили в лагерь МВД для военнопленных. Их в то время в Сибири было немало. Пришлось Аксёновой оказывать медицинскую помощь тем, кто ещё вчера убивал наших солдат и мирных жителей. Что поделаешь: клятва Гиппократа актуальна ещё и сегодня.
Работала Анастасия в Управлении исправительно-трудовых учреждений, на пенсию вышла в 1977 году с должности начальника инспекции исправительных работ Рудничного РОВД. На пенсию, но не на покой! Долгие годы работала председателем медицинской комиссии в совете ветеранов района. И по торжественным дням её парадный мундир украшен боевыми и мирными наградами почти до пояса.
Годы берут своё… Но эта миниатюрная хрупкая женщина стоит в первом ряду районного хора ветеранов. Она – солистка хора! Много лет мы знакомы, и постоянно замечаю: Анастасия Аксёнова вызывает любовь и восхищение всех её друзей и знакомых. Спросил однажды, что привело её в хор, к песне.
О, это у меня, наверное, с самого рождения! - ответила солистка. – Мама у меня очень хорошо пела. Она финка, пела на финском языке, а я вот пою на русском. Мы и на фронте выступали, ездили по соседним частям. Солдатам в боевых условиях так не хватает чего-то мирного, красивого! Я пела, танцевала. Теперь, конечно, уже не то. Но всё равно не бросаю.
Есть ли любимая песня в вашем репертуаре?
Любимых песен много, но самая любимая у меня – фронтовая. Называется «Военный вальс». Там про начало войны, как девушка расставалась со своим любимым.
Она сейчас исполняется?
Исполняется. Я её недавно пела. Ездили мы с концертом, и женщины каждый раз меня просят. Мы частенько с концертами выезжаем.
В какие места?
И по госпиталям нашим, и в санатории, и в школах бываем.
Рассказывает Аксёнова о своём хоре, который носит название народного, о руководителе Георгии Сарвачёве, который многому научил хористов, а я смотрю на неё и думаю: как не хотят люди стареть! Как не хватает им века, чтобы реализовать все свои возможности! Тело состарилось, а душа-то осталась молодой…
Скоро девяносто исполнится Анастасии Трофимовне. Не за горами последний рубеж. Но не уйдёт она бесследно: трое детей, все заслуженные люди, семеро внуков – офицеры, учителя, служащие, пять правнуков… Шестнадцать человек ведут свой род от этой немеркнущей женщины.
Эдуард Угрюмов
БЕРЕГИНЯ
(А.Т. Аксёновой, ветерану Великой Отечественной войны)
В Заполярье седом, где задумчивых сопок макушки,
Где над каждым баркасом рыбацкий полощется флаг,
Подрастали девчонки, четыре весёлых подружки,
С ними пятая, Настя - огонь, заводила, вожак.
В задорном студенческом хоре
Звонким голосом чистым всегда выделялась она.
Стать мечтала врачом, помогать и в болезни, и в горе,
Но, как смерч, ворвалась и разрушила планы война.
Те медички- девчонки в зелёных своих гимнастёрках,
В сапогах и шинелях пошли по горящей земле,
Подбирая солдат, искалеченных и распростёртых,
Чтобы в смертном бою хоть кому-то помочь уцелеть.
Вы с винтовками шли, как солдаты, в кровавые стычки.
Вы хирургами были в палаточных госпиталях.
Вы покоя не знали, родные мои медсестрички,
Погибали и вы на изрытых войною полях.
То рывки в наступленье, а то пораженья провалы…
Из четвёрки девчат ни одной не осталось в живых.
Всех скосила война, только Настеньку смерть миновала,
Сохранила её, берегиню дорог фронтовых.
Много лет пронеслось, но болят застарелые раны
Фронтовых одногодков, героев, ушедших в запас.
До сих пор помогает она землякам-ветеранам:
Есть ведь женщины в мире, которым года не указ.
Нашей Насте пришлось пережить испытаний немало,
Но задор сохранила и ясный приветливый вид.
Вновь на сцену выходит хорошенькая запевала,
И заветный мотив над родною землёю летит.
Эдуард Угрюмов
